Энциклопедия успеха Евро валюты и Цербер

Отец Евро валюты

Высокий, тощий, насквозь прокуренный, он прям и упрям одновременно. Белым Вимом его прозвали за седую копну всклокоченных волос, выделяющих финансиста среди полированных черепов коллег. Сам Дуйзенберг именует себя «отцом евро», а о новых деньгах говорит, что «евро больше, чем валюта».

Больше, чем деньги
Это в России поэт больше, чем поэт. В Европе другие фетиши: там деньги больше, чем деньги. Евро – это новый порядок, новый общий дом, новые надежды и иллюзии. Впрочем, сам Вим Дуйзенберг от этих иллюзий дистанцировался первым. «Я не чрезмерно оптимистически настроен», – сказал он после введения в оборот наличных евро. В апреле 2002 года он заявил, что «не намерен активно способствовать повышению международной роли евро» и что его «более волнуют проблемы внутри еврозоны».
Дуйзенбергу ставят в заслугу введение в обращение с 1 января 2002 года наличных евро и довольно-таки успешное руководство Европейским центральным банком (ЕЦБ), который он возглавил 1 июня 1998 года. В функции Дуйзенберга входит координация действий двенадцати центральных банков – участников проекта «Евро» и выработка единой экономической стратегии еврозоны. Помимо президента в правлении ЕЦБ состоят еще двенадцать главных банкиров стран Евросоюза, вице-президент банка плюс еще четыре чиновника, включенных в исполнительный совет ЕЦБ. Поэтому приоритетной задачей Дуйзенберга является сохранение политической независимости ЕЦБ в ситуации, когда, к примеру, Германия рекомендует снижение ставок по евро, а Испания, где уровень инфляции в три раза выше, чем в ФРГ, заинтересована в обратном.
Вим Дуйзенберг всякий раз подчеркивает «независимость банка от какой бы то ни было конъюнктуры». «ЕЦБ – молодое образование, – объясняет банкир свою непреклонность. – И чтобы заработать авторитет и доверие, он должен придерживаться политики стабильности, а не вертеться как флюгер, идя на поводу у политиков».

Ставка Дуйзенберга
И все же сторонников у Вима Дуйзенберга меньше, чем оппонентов. Вряд ли найдется в финансовом истеблишменте персонаж, на которого обрушивалось бы столько критики.
Дуйзенберга упрекают в том, что он дает рынкам нечеткие сигналы о действиях, как это было вскоре после теракта против США 11 сентября 2001 года. Тогда глава ЕЦБ пообещал не сокращать ставку рефинансирования, дабы не сеять паники, но спустя считанные дни ее сократил. В результате сбитые с толку инвесторы начали сбрасывать евро, и они упали до рекордно низкого уровня котировок.
Но больше всего Дуйзенберга критикуют за его позицию по европейской учетной ставке. Сегодня она составляет 2,75% (почти в два раза выше, чем в США), и сокращать ее Дуйзенберг не собирается. Банкир стоит на своем, хотя оппоненты Дуйзенберга уверены, что в условиях экономического спада в Европе без снижения ставки не обойтись («Настроение среди потребителей очень мрачное, – говорит Эрвин Бауэр, глава Heidelbert Zement, одной из крупнейших в Европе цементных компаний. – Снижение процентной ставки помогло бы предприятиям начать осуществление планов, которые пока отложены»).
В 2001 году ЕЦБ снижал процентные ставки в еврозоне трижды, в то время как Федеральная резервная система (ФРС) США проделала эту операцию девять раз. В 2002 году (с сентября по декабрь) ЕЦБ урезал ставки только один раз, а ФРС США – пять. В минувшем феврале даже известный своим консерватизмом Банк Англии удивил всех, «опустив планку» с 4 до 3,75% (уровень 1955 года). Но и после этого Дуйзенберг заявил, что европейские проценты останутся на прежней отметке.
Дело дошло до того, что к Дуйзенбергу обратился Джордж Сорос, призвавший «Евроцербера» (еще одно из прозвищ банкира) взять пример с Алана Гринспена (тогда он был главой ФРС США). Действительно, Дуйзенберга и Гринспена часто сравнивают, причем всякий раз подчеркивается, что Гринспен чуть ли не маг глобальных рынков. Действительно, в отличие от упрямого Дуйзенберга, Гринспен заранее подготавливает всех заинтересованных лиц к изменениям своей политики учетных ставок. Это облегчает участникам рынка отслеживание учетных ставок американского Центробанка и позволяет профессиональным инвесторам извлекать спекулятивную прибыль.
Впрочем, как отмечают наблюдатели, совет, данный Дуйзенбергу Соросом, был не самым удачным. Во-первых, Дуйзенберг никогда не только не слушал, но и подчеркнуто игнорировал чьи-либо советы. Во-вторых, финансовые институты Старого и Нового света сильно отличаются друг от друга, а вот точки зрения верховных жрецов финансового истеблишмента на многие проблемы совпадают. Например, и Дуйзенберг, и Гринспен резко критиковали действия властей США по защите своей сталелитейной промышленности и связывали их с завышением курса доллара, обещая Вашингтону «волну торгового протекционизма по всему миру».
«Главной опасностью для евро является не замедление экономического роста в государствах ЕС и безработица, а разгоняющаяся инфляция», – парирует Дуйзенберг нападки критиков и продолжает держать ЕЦБ в ежовых рукавицах.

Шароном покати
Такая же упертость отличает Дуйзенберга и в том, что касается его частной жизни. Излишнюю прямоту и отсутствие такта он продемонстрировал в минувшем январе во время «еврейского» скандала, разразившегося вокруг него и его супруги Гретты.
Глава пропалестинского движения «Остановите оккупацию» и пылкая сторонница Ясира Арафата, Гретта Дуйзенберг в течение шести недель вывешивала черно-зеленый флаг на их общем с Вимом особняке в Амстердаме – так она выражала протест против политики Шарона на оккупированных территориях. Соседи обвинили Дуйзенбергов в антисемитизме, а для голландцев это крайне болезненный вопрос: во время второй мировой войны голландцы, несмотря на свою репутацию либералов, активнее, чем датчане и бельгийцы, выдавали евреев фашистам для депортации. Семью легендарной Анны Франк выдали гестапо нидерландские информаторы. Подавляющее большинство голландских евреев было убито. Так что демарш Гретты Дуйзенберг всколыхнул мощное еврейское лобби в Нидерландах. По ходу дела выяснилось, что для очередной поездки в Палестину к другу Арафату Гретта использовала дипломатический паспорт, выданный ей как супруге большого европейского начальника. И тогда еврейские ассоциации Амстердама начали бомбить посланиями нидерландский МИД, требуя, чтобы Дуйзенберг, как официальное лицо, отмежевался от действий своей жены. Понимая, как он рискует карьерой, Вим все-таки заявил, что «на сто процентов поддерживает действия жены». И в самом деле: они вместе уже четвертый десяток лет. Какие тут могут быть «размежевания»!

Летучий голландец
Жизненный путь финансиста столь же прямолинеен, как он сам.
Виллем Фредерик Дуйзенберг родился 9 июля 1935 года в Хееренвеене – небольшом городишке в католической провинции Фрисланд на Севере Нидерландов. Отсюда его непохожесть на других чиновников того же ранга и неспособность вписаться в строгие рамки политэтикета. Он одевается в черное, говорит громче и ведет себя свободнее, чем это принято в высоких кругах финансового истеблишмента. О жителях Фрисланда рассказывают, что наряду с обычной для голландцев чудаковатостью их отличают особые целеустремленность и упорство и желания учиться.
В 1956 году Вим поступает на факультет экономики Кронебергского университета, избрав в качестве специализации международные экономические отношения, и уже дальше мчится, не останавливаясь. Окончив университет с отличием, Дуйзенберг остается на факультете преподавать экономику. Параллельно он готовит докторскую по актуальнейшей в ту пору тематике – «Экономические последствия разоружения». Изложенные в ней соображения привлекли внимание международной финансовой общественности, и сразу же после защиты диссертации Дуйзенберга приглашают в штат Международного валютного фонда (МВФ), где он служит следующие четыре года. В начале 70-х Вим возвращается к преподаванию – уже в качестве профессора макроэкономики Университета Амстердама, а в 1973-м совершает следующий карьерный скачок после прохождения ряда курсов обучения и бизнес тренингов – на пост министра финансов Нидерландов.
За четыре года, проведенные у кормила национальной денежной политики, он предпринял несколько смелых шагов, направленных на стабилизацию национальной экономики и укрепление нидерландской валюты, в том числе осуществил ряд внутренних займов, увеличив публичный долг Нидерландов до небывалых размеров. Впоследствии Дуйзенберг отказался от подобного «радикализма», став поборником финансовой сдержанности и четкого разграничения политической и финансовой сфер власти.
После ухода в 1977 году президента Хоеба ден Уйля Дуйзенберг неожиданно для всех подается в политику, будучи избран в Нидерландский парламент от социалистов, но спустя год вновь возвращается в мир больших денег, заняв пост вице-президента Rabobank Nederland, крупнейшего в стране банка. Оттуда уже прямым ходом будущий «отец евро» попадает на пост главы Нидерландского ЦБ, на котором стяжает противоречивую славу «спасителя отечества» и слепого приверженца финансовой политики ФРГ. Этим банком Дуйзенберг руководит 16 лет.

Германский клон
В ту пору Нидерланды переживали едва ли не наихудший в своей истории индустриальный спад, и назначение на высший в стране финансовый пост человека с репутацией «финансового экстремиста» было крайней мерой. Однако Дуйзенберг оправдал доверие. Привязав гульден к германской марке, он превратил экономику «нидерландской катастрофы» в экономику «нидерландского чуда», за это голландские финансисты наградили его прозвищем «Германский клон». Оно, кстати, сохраняется за Дуйзенбергом до сих пор: тесные связи с финансовым руководством ФРГ и ориентация на германскую «экономическую моду» с ее авторитарностью и финансовой сдержанностью всегда отличали голландского банкира.
Именно дружба с немецкими лидерами позволила ему 1 июня 1998 года занять высший экономический пост в объединенной Европе. Собственно говоря, этим назначением Белый Вим обязан не столько своим личным заслугам, сколько своим германским связям, а точнее – противостоянию Германии и Франции, с давних пор спорящих между собой за первенство в Европе.
Поскольку местом для штаб-квартиры ЕЦБ была избрана Германия (Франкфурт-на-Майне), Бонн и Париж договорились, что «за это» пост его руководителя будет отдан французу – главе ЦБ Франции, человеку с говорящей фамилией Жану-Клоду Трише (triche (франц.) – «надутый», обманутый). Однако буквально накануне исторического дня 1 января 1999 года – даты введения безналичных евро – кандидатуру Трише быстро переиграли. Представители стран-участниц эпохального проекта попросту не проголосовали за французского избранника, а неожиданно подняли руки за Дуйзенберга. Вопрос об «онемечивании» проекта снимался сам собой, в то же время первенство Германии в еврофинансах было обеспечено.
Одной из первых публичных деклараций Дуйзенберга в качестве главы ЕБЦ было сообщение о его возможной отставке. Может быть, строптивый голландец хотел подчеркнуть, что не держится за это место, а может, дело было в том, что Коль пообещал обманутому Шираку, что на этом посту Дуйзенберг пробудет лишь половину срока и покинет его не через восемь лет, как было задумано первоначально (то есть в 2006 году), а через четыре года (в середине 2002-го), уступив место кандидату Ширака – Трише.
Дата была названа не случайно: первоначально на введение евро в обращение давалось два месяца, позже сроки были продлены до полугода, что, соответственно, отодвинуло и «смену караула» на главном европейском посту. И тут выяснилось, что договоренность Коля и Ширака о смене власти в ЕЦБ была не только сверхсекретной, но и «джентльменской», то есть никаких документов подписано не было. А когда в Париже стали намекать, что пора, мол, и честь знать, Вим Дуйзенберг ответил, что уйдет, когда пожелает. И вообще, подчинись сейчас ЕЦБ политическому давлению со стороны Франции, на его независимости и авторитете можно будет ставить крест. Европейские главы ЦБ с ним согласились. «ЕЦБ мог недооценивать негативное влияние на мировую экономику двух важных факторов: сильного роста цен на нефть и спада в информационно-технологическом секторе, – заявил тогда главный экономист Европейского центрального банка Отмар Иссинг. – Темпы роста экономики еврозоны близки к нулю, и в первом квартале этого года она не будет расти быстрее. 2002 год – не лучшее время для смены руководства банка, поэтому Вим Дуйзенберг останется на своем посту».

В 68 лет жизнь только начинается
Дату ухода с поста главы ЕЦБ Дуйзенберг назначил себе сам. Это будет день его рождения, сказал он, – 9 июля 2003 года, ему как раз исполнится 68 лет. Но уйдет он не потому, что сроки поджимают и Франция выкручивает руки, а «по возрасту». Замечание, не лишенное типично голландского юмора: в мире больших денег в 68 лет жизнь только начинается. Ссылаясь на «преклонные» лета, Дуйзенберг вколол-таки шпильку Парижу: Трише давно уже перевалило за 70.
Пока происходила суета вокруг финансового трона, фаворит Ширака умудрился засветиться в деле печально знаменитого Credit Lyonnais – проворовавшегося французского банка, который не случайно сравнивают с американской компанией Enron. В конце 90-х его банкротство также разорило пол-Франции и подмочило реноме целой череды высокопоставленных чиновников, в числе которых оказался и Трише. С 1987 по 1993 год он занимал пост главы Французского казначейства, и ныне его обвиняют в пособничестве и подстрекательстве к представлению сфальсифицированной отчетности Credit Lyonnais в 1992 году (тогда банк контролировался государством). Кроме того, его подозревают в распространении вводящей в заблуждение информации в 1992 году и в первой половине 1993 года, поскольку он утвердил публикацию финансовых результатов банка. Если вина Трише по всем пунктам обвинения будет доказана, ему грозит тюремное заключение сроком до пяти лет и штраф в размере 375 тыс. евро, и в этой ситуации на высший пост в ЕЦБ он претендовать уже не сможет. А если приговор даже и будет оправдательным, то впечатление, как говорится, уже осталось.
Но Дуйзенберг и к этому готов: «Что ж, придется остаться на президентском посту еще какое-то время. Надеюсь, это будет недолго!»